Кирилл Иванов: «Женщины — классные, а мужики — дебилы»

На этой неделе в Москве и Санкт-Петербурге состоятся презентации новой пластинки «Самого Большого Простого Числа» — «Я думаю, для этого не придумали слово», пятой за восемь лет существования группы Кирилла Иванова и Ильи Барамии. «СБПЧ», которое за любовь к метаморфозам его фронтмен Иванов сравнивает с «огромным мутирующим животным», можно признать образцовой российской инди-группой: они не жалуются на положение дел в российской музыкальной индустрии и не глядят с тоской на Запад, а неустанно генерируют новые идеи и проекты — записывают синглы и альбомы, снимают клипы, выпускают винил и флэшки, гастролируют по СНГ, выступая в клубах, барах и детских лагерях. Как выясняется, просто потому, что не могут иначе.

— Хочется получить официальное заявление, как на пресс-конференции Путина: почему группа «Самое Большое Простое Число» на каждом новом альбоме все меняет — звук, инструментарий, количество участников… В чем причина? Ведь, по логике вещей, группе надо делать одно и то же — долбить в одну точку, тогда количество фанов будет прирастать в геометрической прогрессии.

— Ха! С точки зрения маркетинга это суперплохо, но мы же не маркетологи. Мы всегда занимались чем хотели. В этом нет никакого пренебрежения к слушателям. Просто нет возможности сделать что-то классное, если не делаешь то, что тебе нравится. Кроме того, мы — группа, которая старается для себя четко формулировать, что и зачем она делает, чего мы хотим этим добиться. Помимо того что нас прет делать музыку, мы хотим, чтобы вокруг этого была идея, мысль или что-то такое. Для нас изменения от одной пластинки к другой были очень логичны — они внутренне легко проходили.

«Я думаю, для этого не придумали слово»

— Вот, например, что вы хотели сделать на предыдущей пластинке «Лесной оракул»? Как для себя ставили задачу?

— На прошлом альбоме мы хотели записать для нас нетипичные песни — радостные, летние, которые были бы сделаны в типичной песенной структуре, но при этом похожи на наши — на «СБПЧ». Нам хотелось легкости и веселья. Сейчас — издалека — мне кажется, что «Лесной оракул» на грани с неофолком.

«Секрет»

— А рецензенты сравнивали эту запись с Ленинградским рок-клубом 1980-х...

— Да, есть сравнения, которые за нами тянутся. При том что мы постоянно меняемся, рецензии не очень меняются. Человек так устроен — такое безумное количество информации кругом, что хочется в голове все структурировать: разложить по полочкам раз и навсегда. Не такая уж мы великая группа, чтобы обдумывать каждый наш альбом. Столько всего надо обдумать или хотя бы попытаться. Один раз послушал — ярлык пришпилил и пошел дальше.

А мы не хотим быть группой, которую можно четко определить. Мы хотим быть сразу всем — огромным животным, которое все время мутирует. С одной стороны, ты всегда его узнаешь — по нестройному голосу, по необычному взгляду, а с другой — оно все время разное.

— Расскажи о ярлыках на «СБПЧ», которые тебя больше всего бесят.

— Они не то чтобы меня бесят. Плюс мне все-таки кажется, что новый альбом их переламывает.

Смешно, что уже сменилось несколько поколений, которые слушают нашу группу, а ярлыки все те же. Например, что мы — детская группа. Ну вот насколько книжка Донны Тартт «Маленький друг» — детская? Там главный герой — девочка, и мир ее глазами показан, при этом все вокруг варят мет, через каждые 30 страниц в кого-нибудь стреляют или топором разрубают. Или вот повесть Сэлинджера «Фрэнни и Зуи» — детская?

Мы пытаемся передать чистоту взгляда, незамутненность, которая есть у детей. А также мы всегда пытались быть ироничной группой, не такой, которая стоит в позе на сцене — на серьезных щах. Мы хотели быть забавными, веселыми — может быть, из-за этого мы кажемся детскими. Когда ты показываешь себя смешным и уязвимым, то сразу таким и воспринимаешься — ха, мелкий! А если встал серьезно — широко расставил ноги, как Бутусов в 1989-м, и в руках микрофон, то ты крутой, герой. А мы хотели всегда дать почувствовать слушателям, что герой — это не тот, кто стоит, широко расставив ноги.

«Выходной»

— Возвращаясь к новому альбому: правильно ли будет нацепить ярлык, что теперь «СБПЧ» — это группа для ночных клубов и дискотек?

— Мы явно не группа для ДК, не «Пикник». Мы бы рады быть группой для ночных клубов и дискотек. Ничего против не имеем. Я вот чем старше становлюсь, тем мне все больше нравится под музыку танцевать. Может быть, это связано с появлением «Мишки» (диджей-бар в Петербурге, совладельцем которого является Кирилл Иванов. — Ред.) и тем, что я много общался и общаюсь с диджеями. Может быть, потому что сам много диджеил в последнее время. Может быть, потому что мне кажется, что много интересного происходит сейчас именно в электронной музыке. Может быть, потому что мы устали от гитар. Скорее всего — все вместе.

Мне очень смешную вещь Вдовин сказал, когда послушал альбом: «Классный альбом. Столько в нем неправильного, столько в нем на грани. Специально так не сделаешь. Я бы так не смог». Там есть ощущение «на грани» — вот еще чуть подольше нажми на эту педальку, и песня развалится. Но не разваливается. Именно этого я и хотел добиться.

Мы хотели дать почувствовать слушателям, что герой — это не тот, кто стоит, широко расставив ноги.

Мне хотелось записать интересную электронную музыку, в которой были бы грув, энергия и мощь, но при этом элементы неправильности. Чтобы она была построена не на простых ритмах. Чтобы она была не на паттерновых звуках. Еще мне хотелось использовать большое количество женских голосов, потому что мне кажется, что женщины — классные, а мужики — дебилы. Мне давно хотелось, но просто не складывалось. Еще, конечно, много интересного в новой пластинке определяет инструментарий — я совершенно влюблен во все свои синты.

— Расскажи тогда про любимые.

— Я последний год каждый день по многу часов сижу за оборудованием, а до этого года три не занимался электроникой. Потому что мы играли другую музыку. Тут все совпало — у меня накопилось ожидание, появились новые инструменты, с которыми интересно просто разбираться. Я совершенно ими околдован. Я сейчас с трудом могу представить, как можно сесть за ProTools и начать там песню собирать, мне приятнее все делать руками.

— Давай бренды называй.

— Вообще почти все крутые инструменты сейчас производятся в Швеции. Во-первых, фирма Elektron, которая выпустила несколько специфических по звуку и очень интересных инструментов. У них есть синтезаторы — цифровые и аналоговые, есть синтезатор Monomachine с шестью типами синтеза, есть драм-машины, а есть секвенсор Octatrack. Это супермощная машина, которая для лайвов незаменима — ты в реальном времени можешь кучу всего делать с сэмплами. У него есть функция морфинга. Если по-простому объяснять — у каждого сэмпла есть десятки параметров: скорость, в какую сторону двигается, питч, высота и т.д., и ты можешь движением одного ползунка менять хоть сразу все параметры. Электронная музыка благодаря этому оживает — становится более пластичной. Это только одна из функций — у него миллиард возможностей есть, в которые въезжать и въезжать. Очень крутой инструмент.

Кроме того, я — фанат синтезатора OP-1, который выпускают тоже шведы, Teenage Engineering. Он выглядит как игрушечный, и поэтому к нему иногда относятся с пренебрежением. Но на самом деле это мегавещь с огромными возможностями, с очень узнаваемым звуком. Одними из первых его использовали Swedish House Mafia. Он маленький, работает на батарейках — его можно повсюду возить с собой. С ним неудобно на концертах, и там мы его не используем. Но все арпеджио на новом альбоме и все наброски сделаны на нем.

Сейчас клипы вообще никому не нужны.

Вот мощнейший старый синт, который не выпускают с 1998 года, — Nord Modular G1. Фирма Nord делает самые известные концертные синтезаторы, их все используют — от Люкке Ли до Ваенги, потому что они идеально эмулируют звуки пианино и органа. Мы возим на концерты Nord Modular G1, потому что он маленький — двухоктавный и потому что это открытая система. Ты в ней можешь сам делать звуки и создавать синтезаторы — Autechre на нем записали целый альбом.

Еще один мой мегалюбимец — это Korg Delta. Редкий старый аналоговый синт с очень богатым звуком и интуитивным управлением. Есть такие инструменты, чтобы извлечь интересный звук из которых, надо потратить много времени; например, Modular G1 такой, там можно на какие-то вещи жизнь положить. Любой звук Korg Delta, как бы ты его ни настроил, будет красивым, ясным, чистым и мощным.

А вот еще мой любимчик — Waldorf Rocket. Он звучит в конце песни «Давай», и еще «Ленинград» на нем построен. На нем можно накрутить плавающий звук, как у Boards of Canada, и жесточайший чикагский эйсид. Я его фанат — почаще бы его использовать.

Мы сейчас сделаем такую концертную программу, чтобы в ней не было ощущения как на классическом концерте — закончилась песня, спасибо всем большое, сейчас мы пошутим и начнем другую. А хочется концерт-погружение — чтобы у зрителя было состояние соскакивания в сон, как будто едешь в автобусе, носом клюешь и видишь микросны. У меня такое было — когда теряешь сознание на долю секунды, но за это время видишь огромный сон. Я мечтаю, чтобы наш концерт был такой короткой потерей сознания.

— Ты никогда не задумывался, что привычка «СБПЧ» все время меняться вам мешает: например, радиостанции не могут взять вас в оборот, потому что вы каждый раз — другая группа?

— Про это надо вообще забыть. Радиостанции не могут нас взять в эфир не потому, что мы что-то сделали так или не так, а просто потому, что это мы. С другой стороны, послушаешь эфир — там две с половиной хорошие радиостанции, а остальные — вообще за гранью. Мы ничего от себя не отрезали — можно сколько угодно воображать, что в России невероятный шоу-бизнес, но это не так.

Мы явно не группа для ДК, не «Пикник».

Вот мы сейчас были в русском iTunes, который, как считается, хорошо работает и все бьются, чтобы на его главную страницу попасть: мы были по предзаказам альбома на 10-м месте, а предзаказов у нас было 48 штук. Вдумайся — надо, чтобы 48 человек на всю страну заказали альбом, чтобы выйти на 10-е место по России! Наверное, со временем он разовьется, потому что iTunes и Google Play — это удобно. Но пока никакого бизнеса нет, и изображать его нелепо. Все, что мы делаем, мы делаем не из-за заработков, а просто потому, что нам интересно.

То же самое и с клипами. Сейчас клипы вообще никому не нужны.

— Наконец-то кто-то в этом сознался.

— Я вообще не понимаю, кто это смотрит. Есть классные западные клипы, сделанные для YouTube и Vimeo, потому что у них есть интернет-каналы, где показывают клипы, есть обычное телевидение, где тоже крутят музыкальное видео — кабельное и т.д. У нас ничего подобного нет. Поэтому все, кто делает клипы в России, молодцы — потому что они делают их для себя и от чистого сердца. Это ничем не помогает. Никому.

— Самый удачный момент, чтобы признаться, что у тебя на каждую песню нового альбома будет сделан клип — как у Бейонсе.

— Да, почти на каждую. Потому что мне нравятся клипы. Мне хочется делать разные интересные штуки. Дикие. Вот, например, классный же клип «Выходной» — два месяца ручной работы. Он странный, другой. Такого вообще ни у кого не было. Кроме того, есть огромное количество людей, которые что-то делают для себя, но не имеют возможности где-то показать. Моя мечта в том числе — чтобы наша группа была толчком для них. Например, Гриша Нелюбин не делал до «Выходного» анимационных клипов — он вообще анимацией не занимался. Или, например, Паша Самохвалов — я ему написал просто потому, что он хороший фотограф. Я не знал, что он закончил ВГИК на оператора и с тех пор не снял ни одного кадра. Я только что был у него в студии — он купил две видеокамеры для съемок нашего нового видео «Нельзя сказать короче», изучил After Effects и все хочет делать в 3D. Говорит мне: «Я, наверное, послезавтра в Алушту поеду. Там у тебя Алушта упоминается — надо подснять». Его жизнь кардинально изменилась — он теперь хочет снимать много видео. Невероятный энтузиазм — и это меня тоже воодушевляет.

«Выходной»

— На этом альбоме «СБПЧ» неожиданно феминистский месседж проскальзывает. Вот о чем песня «Сестры»?

— Это не феминизм, а скорее ода женскому. Феминизм — это борьба. А у нас нет попытки борьбы, просто констатация, что женщины лучше мужчин. Это так и есть, женщины более совершенные, добрые и прощающие. Менее свинские существа. Альбом как-то случайно получился об этом. Не только песня «Сестры». А «Сестры»... Хотелось сделать гедонистическую песню у бассейна. О том, что можно сбежать от всего этого и жить по-другому. У бассейна (смеется).

Презентации альбома «Я думаю, для этого не придумали слово» пройдут:
13 марта — «16 тонн» (Москва)
14 марта — DaDa (Санкт-Петербург)
27 марта — «Дом печати» (Екатеринбург)
28 марта — «Бар веселых историй» (Ижевск)
29 марта — «Саша-бар» (Самара)

Понравился материал? Помоги сайту!